Вчера приснился вот такой сон:
Идет суд по делу "содомия слаще меда". Зал суда как в американских фильмах. Точнее судейская трибуна. Зал маленький. Адвокат обвиняемого - Маша Козловская. Суд проходит нелепо. Показания свидетелей между собой не вяжутся. Маша откровенно стебётся над свидетелями обвинения, периодически выписывая самые яркие перлы во вконтакт со своего телефона. Вызывают главного свидетеля. Это молодой мужчина и его показания являются главным обвинением по делу. Начинается допрос.
Надо, пожалуй, указать где я и кто я в это время. Физически меня там нет и я - бесплотный наблюдатель, смотрящее на происходящее с разных положений в помещении.
Его слова не вяжутся между собой. Маша кидает едкие замечания, судья требует конкретики и ему становится понятно, что он спалился. Я слышу мысли в его голове и смотрю на мир его глазами. Он думает о крахе всего дела и безсмысленности дальнейшего вранья по сфабрикованному делу. В момент максимального напряжения он произносит:
В это время у него в руках появляется белый лист бумаги, на котором большими буквами написаны какие-то слова. Он наклоняет его и серые песчаные слова ссыпаются с листа не оставляя ничего.
Раздается удар судейского молотка и вердикт:
А по залу прокатывается вздох облегчения...
Продолжение следует
Идет суд по делу "содомия слаще меда". Зал суда как в американских фильмах. Точнее судейская трибуна. Зал маленький. Адвокат обвиняемого - Маша Козловская. Суд проходит нелепо. Показания свидетелей между собой не вяжутся. Маша откровенно стебётся над свидетелями обвинения, периодически выписывая самые яркие перлы во вконтакт со своего телефона. Вызывают главного свидетеля. Это молодой мужчина и его показания являются главным обвинением по делу. Начинается допрос.
Надо, пожалуй, указать где я и кто я в это время. Физически меня там нет и я - бесплотный наблюдатель, смотрящее на происходящее с разных положений в помещении.
Его слова не вяжутся между собой. Маша кидает едкие замечания, судья требует конкретики и ему становится понятно, что он спалился. Я слышу мысли в его голове и смотрю на мир его глазами. Он думает о крахе всего дела и безсмысленности дальнейшего вранья по сфабрикованному делу. В момент максимального напряжения он произносит:
«Эй! Я говорю лишь то, что мне сказали говорить. То, что мне написали песком на бумаге!»
В это время у него в руках появляется белый лист бумаги, на котором большими буквами написаны какие-то слова. Он наклоняет его и серые песчаные слова ссыпаются с листа не оставляя ничего.
Раздается удар судейского молотка и вердикт:
«Дело закрыто за отсутствием состава преступления!»
А по залу прокатывается вздох облегчения...
Продолжение следует