Жизнь Жозефа висела на волоске.
И это было вполне ожидаемо. Он был пойман. Из него пытались выбить правду. Его ждал расстрел.
Рассказал Жозеф не много. Столько сколько знал, плюс та легенда, которую он повторял перед сном вместо вечерней молитвы. Он рассказал что индус был именно тем кем его называли. Собственно это было незачем скрывать. Он рассказал, что сопротивление склоняет на свою сторону шантажом и угрозами. И это не было ложью или клеветой. И еще всякие мелочи. В вечера когда в баре сопротивление обсуждало свои планы он запрягал работой своего помощника и отправлялся считать товар, гонять пауков в кладовке, подводить бухгалтерию, мыть полы или перемывать и без того чистые стаканы. Жозеф добился того чего хотел - он был совершенно бесполезен.
Все остальное от него зависело мало. Его жизнь была в руках других людей. Но все начало складываться лучше чем он планировал. Его связи с немецкими солдатами и офицерами были мелкой картой его руки, но уже это было хоть чем-то. Пока козыри не вошли в игру. Сопротивлению удалось освободить и его и Люсьена и еще нескольких схваченных. Их ждала жизнь за пределами Франции.
Жозеф и Люсьен.
У старых друзей было много времени на разговор по душам. Люсьен поведал Жозефу правду о том, что его привело в ту ночь в Белого слона. С одной стороны он мог предать его и Жозеф не был совсем уж уверен, что тот бы этого не сделал. С другой - слишком уж много страданий Люсьен переживал. В глазах Люсьена это был чудовищный выбор - предать друга или нет. Пожертвовать другом или родителями и собой. В глазах Жозефа Люсьен был заложником. Еще одним парнем, которого затянуло и зажевало в шестернях войны. С выбором, вставшим перед Люсьеном, рано или поздно может столкнуться любой член сопротивления. И те парни к нему готовятся как могут. Но он был просто человеком. Просто парнем с Луи Блан в Париже.
Однажды Жозеф и Люсьен обсудят ту ночь еще раз. И Люсьен спросит - а что если бы он смог поставить фонарь у черного хода? Смог бы подать тот знак? Ведь он реально думал об этом. Ведь он реально шел в бар с этой мыслью. Жозеф же подумает, о том что действительно, оставь он его одного, не наливая ему в ту ночь и болтая с ним о чем угодно но только не о сопротивлении он просто не дал ему шанс сделать запланированное. Но эта мысль не будет долго жить в голове Жозефа. У каждого человека есть возможность предать. У каждого есть шанс оказаться на месте Люсьена. И тут, на самом деле, важно не то что человек хотел или имел возможность сделать, а то что в действительности случилось. И то, что не все зависит от нас. Пожелал бы Люсьен Жозефу зла в другой жизни? Без этой войны и шантажа? Жозеф был уверен что нет. Выставил ли Люсьен фонарь? Нет. Раскаивался ли Люсьен за то что мог бы сделать? Безусловно да.
В глазах Жозефа он не причинил ему настоящего зла. Жозеф не злился на его. Он сочувствовал Люсьену. Соболезновал. И просто любил своего старого друга. Все иное в его глазах было детским спором в стиле "Кто кого победит - акула или лев".
Жозеф, война и жизнь.
Жозеф, Люсьен и другие бежали. Бежали в Испанию. Дюбуа не видел себя солдатом. Он точно знал что армия и бои сломят его. Он не хотел видеть смерти. Достаточно новостей, о том что не стало очередного славного парня с которым он выпивал вечерком после работы или бесследно пропала миловидная мадам, ночь с которой возрождала в нем интерес к жизни и напоминала, что кроме войн и страданий в жизни есть пара часов для настоящего удовольствия. Сменяя работу за работой он сводил концы с концами. Он шел об руку с силами сопротивления, вкладывая то немногое что имел, но никогда не забывая о себе. Он мог у себя укрыть какого-нибудь бойца, помочь с провиантом или передать какое-нибудь донесение.
После окончания войны Жозеф вернулся в Париж. Но только для того чтобы забрать свое немногочисленное имущество. От квартиры и бара мало что осталось, но помыв полы и оттерев грязь с гарью он выторговал за квартиру и помещение, в котором был бар, лучшие деньги какие смог. Он уехал из города без оглядки. Слишком много было плохого в Париже в прошлом. Жозефу предстояло прожить жизнь после войны. А улицы города были постоянным напоминанием о ней. Ему было достаточно своей собственной памяти. Все иное было назойливым бредом. Плюс, после окончания войны, было многовато отщепенцев, которые могли захотеть свести счеты с владельцем бара в котором бесплатно угощали немецких офицеров, и которые не слыхивали о том что там же была база сопротивления. В глазах этих людей Жозеф был злом. Чтож, пусть так. Жизнь сложная штука. Герои могут оказаться злодеями. А злодеи героями. Соратники - предателями. А предатели - жертвами обстоятельств на самом деле.
Жозеф переехал в Нант. Город, который восстанавливался от союзнических бомбардировок. И вот она, еще одна превратность жизни. Один из городов родной франции разрушили те, кто так любил эту самую Францю.
Нужно ли что-то знать еще про Жозефа? Он прожил долгую жизнь, весело встречая своего друга Люсьена. Он женился. Поздно, как и его родители, завел детей. А одной осенней ночью, когда Бретань поливал дождь, а жители Нанта грелись в своих домах, он лег спать чтобы утром не проснуться.
И это было вполне ожидаемо. Он был пойман. Из него пытались выбить правду. Его ждал расстрел.
Рассказал Жозеф не много. Столько сколько знал, плюс та легенда, которую он повторял перед сном вместо вечерней молитвы. Он рассказал что индус был именно тем кем его называли. Собственно это было незачем скрывать. Он рассказал, что сопротивление склоняет на свою сторону шантажом и угрозами. И это не было ложью или клеветой. И еще всякие мелочи. В вечера когда в баре сопротивление обсуждало свои планы он запрягал работой своего помощника и отправлялся считать товар, гонять пауков в кладовке, подводить бухгалтерию, мыть полы или перемывать и без того чистые стаканы. Жозеф добился того чего хотел - он был совершенно бесполезен.
Все остальное от него зависело мало. Его жизнь была в руках других людей. Но все начало складываться лучше чем он планировал. Его связи с немецкими солдатами и офицерами были мелкой картой его руки, но уже это было хоть чем-то. Пока козыри не вошли в игру. Сопротивлению удалось освободить и его и Люсьена и еще нескольких схваченных. Их ждала жизнь за пределами Франции.
Жозеф и Люсьен.
У старых друзей было много времени на разговор по душам. Люсьен поведал Жозефу правду о том, что его привело в ту ночь в Белого слона. С одной стороны он мог предать его и Жозеф не был совсем уж уверен, что тот бы этого не сделал. С другой - слишком уж много страданий Люсьен переживал. В глазах Люсьена это был чудовищный выбор - предать друга или нет. Пожертвовать другом или родителями и собой. В глазах Жозефа Люсьен был заложником. Еще одним парнем, которого затянуло и зажевало в шестернях войны. С выбором, вставшим перед Люсьеном, рано или поздно может столкнуться любой член сопротивления. И те парни к нему готовятся как могут. Но он был просто человеком. Просто парнем с Луи Блан в Париже.
Однажды Жозеф и Люсьен обсудят ту ночь еще раз. И Люсьен спросит - а что если бы он смог поставить фонарь у черного хода? Смог бы подать тот знак? Ведь он реально думал об этом. Ведь он реально шел в бар с этой мыслью. Жозеф же подумает, о том что действительно, оставь он его одного, не наливая ему в ту ночь и болтая с ним о чем угодно но только не о сопротивлении он просто не дал ему шанс сделать запланированное. Но эта мысль не будет долго жить в голове Жозефа. У каждого человека есть возможность предать. У каждого есть шанс оказаться на месте Люсьена. И тут, на самом деле, важно не то что человек хотел или имел возможность сделать, а то что в действительности случилось. И то, что не все зависит от нас. Пожелал бы Люсьен Жозефу зла в другой жизни? Без этой войны и шантажа? Жозеф был уверен что нет. Выставил ли Люсьен фонарь? Нет. Раскаивался ли Люсьен за то что мог бы сделать? Безусловно да.
В глазах Жозефа он не причинил ему настоящего зла. Жозеф не злился на его. Он сочувствовал Люсьену. Соболезновал. И просто любил своего старого друга. Все иное в его глазах было детским спором в стиле "Кто кого победит - акула или лев".
Жозеф, война и жизнь.
Жозеф, Люсьен и другие бежали. Бежали в Испанию. Дюбуа не видел себя солдатом. Он точно знал что армия и бои сломят его. Он не хотел видеть смерти. Достаточно новостей, о том что не стало очередного славного парня с которым он выпивал вечерком после работы или бесследно пропала миловидная мадам, ночь с которой возрождала в нем интерес к жизни и напоминала, что кроме войн и страданий в жизни есть пара часов для настоящего удовольствия. Сменяя работу за работой он сводил концы с концами. Он шел об руку с силами сопротивления, вкладывая то немногое что имел, но никогда не забывая о себе. Он мог у себя укрыть какого-нибудь бойца, помочь с провиантом или передать какое-нибудь донесение.
После окончания войны Жозеф вернулся в Париж. Но только для того чтобы забрать свое немногочисленное имущество. От квартиры и бара мало что осталось, но помыв полы и оттерев грязь с гарью он выторговал за квартиру и помещение, в котором был бар, лучшие деньги какие смог. Он уехал из города без оглядки. Слишком много было плохого в Париже в прошлом. Жозефу предстояло прожить жизнь после войны. А улицы города были постоянным напоминанием о ней. Ему было достаточно своей собственной памяти. Все иное было назойливым бредом. Плюс, после окончания войны, было многовато отщепенцев, которые могли захотеть свести счеты с владельцем бара в котором бесплатно угощали немецких офицеров, и которые не слыхивали о том что там же была база сопротивления. В глазах этих людей Жозеф был злом. Чтож, пусть так. Жизнь сложная штука. Герои могут оказаться злодеями. А злодеи героями. Соратники - предателями. А предатели - жертвами обстоятельств на самом деле.
Жозеф переехал в Нант. Город, который восстанавливался от союзнических бомбардировок. И вот она, еще одна превратность жизни. Один из городов родной франции разрушили те, кто так любил эту самую Францю.
Нужно ли что-то знать еще про Жозефа? Он прожил долгую жизнь, весело встречая своего друга Люсьена. Он женился. Поздно, как и его родители, завел детей. А одной осенней ночью, когда Бретань поливал дождь, а жители Нанта грелись в своих домах, он лег спать чтобы утром не проснуться.